души, жаждавшей расцвета своего ума» и т. д. Здесь уже автор говорит за героя, делает обобщения, выводы; такая декламация явно не соответствует обстановке действия, состоянию героя.

Шмаков излишне часто варьирует слова и выражения с оттенком экспрессии. Тем самым, создает своеобразный штамп, обедняющий авторскую речь. Роман изобилует такими оборотами, как «беспредельная любовь к народу», «страстная любовь к России», «страстный голос», «сила голоса пробивала до дрожи, потрясала душу», «слова горячи», «сам он (Радищев) будто дышал весь вечер клокочущей энергией», «говорил зажигающе», «поражал яркими мыслями», «грядущее поколение», «пламя веры», «горячее пламя борца», «горел желанием», «знамя борьбы», «боль утраты свежа, как кровоточащая рана» и т. д.

Слабое раскрытие эмоционального мира Радищева — существенный недостаток романа «Петербургский изгнанник». Впрочем, Шмаков повторил ошибку автора первого романа о Радищеве. О. Форш в финальной сцене своей книги почти в протокольном плане сообщила о самых трагических событиях в жизни Радищева (отъезд в ссылку). Мы верим на слово автору, но не видим живой картины, не ощущаем тяжелого состояния ссыльного революционера. Об этом сказано лишь скороговоркой.

Такие сцены свойственны и Шмакову.

Автор «Петербургского изгнанника» разносторонне и глубоко показал круг интересов, духовный мир Радищева, но не раскрыл жизни его сердца, мир чувств, то индивидуальное, личное, что было присуще человеку такой необыкновенной силы духа.

Об этом еще предстоит сказать свое слово советским писателям. Но они будут опираться на плодотворный опыт первооткрывателей темы Радищева. К ним относится и автор романа «Петербургский изгнанник».

* * *

Творческий облик Александра Андреевича Шмакова сочетает в себе писателя и литературоведа. Это отчетливо проявилось и в романе «Петербургский изгнанник», и в целом ряде работ по истории советской литературы (наиболее крупная из них — «Наше литературное вчера» скрупулезно исследует развитие литературного движения на Южном Урале).

Шмаков увлеченно пропагандирует в своих статьях и выступлениях творчество таких писателей как Ю. Либединский, Л. Сейфуллина, В. Правдухин и других талантливых зачинателей нашей литературы.

Помимо «Петербургского изгнанника» он написал роман «Гарнизон в тайге» о жизни и быте Советской Армии 30-х годов.

Но лучшее, что им создано — это, несомненно, «Петербургский изгнанник».

Роман Шмакова о Радищеве — исследовательское произведение. Книга восполняет пробел в изучении жизни автора «Путешествия из Петербурга в Москву».

Радищев пленяет нас силой и стойкостью своего духа, верностью идее освобождения народа и отечества. Поэтизация такого героического характера всегда составляла важнейшую задачу советской литературы. В этом смысле исторический роман Шмакова созвучен нашей современности.

Примечания

1

Н. А. Глебов. «В предгорьях Урала». Челябинское книжное изд-во, 1954 г., стр. 38. (Далее цитируется по этому изданию).

2

Н. А. Глебов. «В степях Зауралья». Челябинское книжное изд-во, 1963 г., стр. 422.

3

Н. А. Глебов. «В степях Зауралья». Челябинское книжное изд-во, 1957 г., стр. 77.

4

«Уральский современник», № 2 (30), Свердловск, 1955.

5

Н. А. Глебов. «Карабарчик». Южно-Уральское книжное изд-во, 1966 г., стр. 14.

6

Н. Глебов. Даниил Кайгородов. Челябинское книжное изд-во, 1961 г., стр. 147.

7

О. Форш. Собр. соч. в 8 томах. М., Госиздат, 1963 г., т. 3, «Радищев».

8

В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 26, стр. 107.

9

О. Форш. Собр. соч. в 8 томах. М., Госиздат, 1963 г., т. 3, стр. 511.

10

А. Шмаков. «Петербургский изгнанник». Кн. 1 и 2. Челябинское кн. изд-во, 1955 г.; кн. 3-я, Новосибирское кн. изд-во, 1955 г. (далее цитируется по этим изданиям).

11

П. Макогоненко. Радищев и его время. М., Госиздат, 1956 г., стр. 629.

12

О. Форш. Собр. соч. в 8 томах. М., Госполитиздат, 1963, т. 3, стр. 503.